№ | Болгарский текст | Русский текст |
44205
>>> | Всичко друго ми беше отдавна познато. [7] | Все остальное было знакомо мне с давних пор. [7] |
44206
>>> | Нямах представа как щеше да завърши тази печална история със стъкленицата, но предчувствувах, че с нея щеше да приключи нашата "съвместна" дейност о Авакум. [7] | Просто невозможно было представить себе, чем кончится злосчастная история со склянкой, но предчувствие, что вместе с нею завершится наша с Аввакумом "совместная" деятельность, не покидало меня. [7] |
44207
>>> | Затова, преди да удари часът за раздялата, поисках да си припомня отново някои неща за него и за неговия начин на живот. [7] | Поэтому мне захотелось, прежде чем пробьет час нашей разлуки, снова припомнить некоторые эпизоды, связанные с ним, с его образом жизни. [7] |
44208
>>> | Може би аз съм отварял вече дума за това по друг повод сигурно, но на изпроводяк човек или забравя "най-важното", или го казва по два пъти и три пъти, без да усети. [7] | Может быть, я уже заводил разговор об этом, по другому поводу, правда, но обыкновенно при прощании либо забываешь сказать "самое важное", либо, сам того не замечая, говоришь о нем дважды, трижды. [7] |
44210
>>> | В тази къща на улица "Латина" Авакум живя шест години, преди да замине за Италия. [7] | В доме на улице Настурции Аввакум поселился за шесть лет до своего отъезда в Италию. [7] |
44213
>>> | Фенерите нито бяха чести, нито луминесцентни, затова нощите бяха тъмни, виждаше се небе, грееха звезди. [7] | Уличные фонари - старые, тусклые - стояли не часто, и поэтому ночи тут были темные, небо открывалось высокое, звездное. [7] |
44217
>>> | Когато му дохождах на гости, седяхме вечерно време на верандата или под разлистените клони на високостеблената череша и се случваше да го заговарям за астрономически неща. [7] | Когда я приходил к нему в гости, мы усаживались с ним на балконе или во дворе под пышной кроной высокой черешни и, глядя на это дивное небо, я так увлекался, рассказывал о звездных мирах, что, случалось, просто заговаривал Аввакума. [7] |
44219
>>> | Тази къща е пълна със спомени за кинорежисьора Асен Кантарджиев, за Красивата фея, която танцуваше в "Спящата красавица" и взимаше ума на столичани, за преподавателката по пиано Евгения Маркова; тя е пренаселена със сенки, пренаситена е със силни преживявания, свързани с развръзки понякога трагични, а друг път трагично-смешни, както беше в историята с Красивата фея... [7] | Этот дом полон воспоминаний о кинорежиссере Асене Кантарджиеве, о Прекрасной фее, которая, исполняя заглавную роль в балете "Спящая красавица", покорила сердца столичных жителей, о преподавательнице музыки Евгении Марковой. Он перенаселен тенями многих людей, насыщен сверх меры сильными переживаниями, связанными с исходом тех запутанных историй - порой трагическим, порой трагикомическим, как это было в истории с Прекрасной феей... [7] |
44220
>>> | Тази стая е пълна с книги от пода до тавана, със старинни теракоти, с шкафове, които съхраняват старя ръкописи, архиви по приключени афери, снимки; с шкафове, които съдържат кинозаписи, образци от отрови, куршуми, с рафтове, където са подредени сбирки от графики, гравюри, анатомични разрези. [7] | В рабочей комнате Аввакума полно книг - они громоздятся от пола до потолка - и старинных терракот. Она заставлена шкафами, где хранятся старинные рукописи, фотографии, архивы уже раскрытых им и завершенных загадочных историй; шкафами, в которых лежат кассеты с кинодокументами, образцы ядов, пули; стеллажами, где в строгом порядке расположены коллекции графики, гравюр, анатомических разрезов. [7] |
44233
>>> | Тогава те прозвучаха "странно", но в тоя момент изглеждат толкова реални, че би било нереално да се отричат, той самият ги доказа и представи и с живота си, и с дейността си. [7] | Тогда сказанное мною звучало странно, но в данный момент это настолько истинно и реально, что было бы неразумно отрекаться от него. Аввакум всей своей жизнью и своей деятельностью доказал это. [7] |
44235
>>> | Неговото лице на художник, изостанал от модата, на артист, напуснал сцената, на застаряващ ерген с много истории зад гърба си - неговото лице ми изглеждаше сега по-слабо откогато и да било друг път. [7] | Лицо его - сегодняшнего Аввакума - представлялось мне сейчас хуже, чем когда бы то ни было. Оно напоминало лицо то ли художника, отставшего от времени, то ли артиста, покинувшего сцену, то ли стареющего холостяка, у которого за спиной множество любовных историй. [7] |
44236
>>> | Бръчките, които браздяха челото и бузите, бяха станали дълбоки и по-дълги, брадата - по-костелива, челюстите - по-ярко очертани. [7] | Морщины, избороздившие лоб и щеки Аввакума, стали длиннее, подбородок - костистее, челюсти - резче очерченными. [7] |
44238
>>> | Тази слабост придаваше на лицето му един подчертано градски, бих казал дори, салонен оттенък и човек не би могъл да помисли, че в жилите на дедите му някога е текла дори капка селска кръв. [7] | Худощавость придавала его лицу подчеркнуто городской, я бы сказал, даже аристократический вид; никто бы и не подумал, что в жилах его предков могла быть хоть капля крестьянской крови. [7] |
44240
>>> | Аз винаги съм мислил, че някои от дедите му трябва непременно да са били строители на мостове и къщи от типа например на тревненските или копривщенските майстори. [7] | Я всегда думал, что среди его предков непременно были строители мостов и домов типа, скажем, трявненских или копривштенских мастеров. [7] |
44241
>>> | Висок, с широкопола черна шапка, с широко черно пардесю, слаб и мрачен, но с горящи и святкащи очи - той приличаше на оня странен вестител, който поръчал някога на болния Моцарт да напише смъртния си Реквием. [7] | Высокий, сухощавый, в широкополой черной шляпе, в свободном черном макинтоше, мрачный, но с горящими глазами, он походил на того странного вестника, который явился когда-то к больному Моцарту и поручил ему написать "Реквием". [7] |
44242
>>> | По природа общителен, той живееше уединено и това беше един странен и мъчно обясним парадокс в неговия живот. [7] | По натуре общительный, Аввакум жил уединенно, и это было непонятным, труднообъяснимым парадоксом его жизни. [7] |
44244
>>> | Той беше желан гост в компаниите, търсеха го, с него можеше да се седи до среднощ, без да се усещат часовете. [7] | Аввакум был желанным гостем в любой компании, его общества искали, с ним можно было засидеться за полночь и не заметить, как пролетело время. [7] |
44249
>>> | Авакум беше любезен и внимателен събеседник, но никога и в никакъв случай не обичаше да бъде "притискан до стената". [7] | Аввакум был любезным и внимательным собеседником, но никогда и ни в коем случае не позволял себе быть "прижатым к стене". [7] |
44251
>>> | Но известно е, че мнозинството от хората мъчно понасят чуждото превъзходство, не обичат да чувствуват превъзходството на някого над себе си. [7] | А ведь известно, что множество людей с трудом терпят чужое превосходство, не любят чувствовать чей-то перевес над собой. [7] |
44252
>>> | Те могат да уважават "превъзхождащия", да го слушат, да му ръкопляскат, но рядко го обичат. [7] | Они могут уважать "превосходящего", слушать его, рукоплескать ему, но любят его редко. [7] |
44253
>>> | Умението му да отгатва по едва забележими външни белези неща, които действително са се случили с тоя или оня от неговите познати, учудваше, но и предизвикваше тревога и някакъв смътен страх. [7] | Умение Аввакума отгадывать по едва заметным внешним признакам то, что действительно произошло с тем или другим из его знакомых, не только удивляло, но вызывало тревогу и какой-то смутный страх перед ним. [7] |
44254
>>> | Всеки смъртен има своите малки и големи тайни, които не желае да изважда на показ и няма намерение да доверява. [7] | У каждого смертного есть свои маленькие и большие тайны, которые ему не хочется выставлять напоказ или поверять кому-то. [7] |
44255
>>> | И когато види или усети, че една чужда ръка умее да дърпа завеската над прикритото, той с основание започва да се бои и за "скритото". [7] | И когда он видит или чувствует, что чья-то чужая рука способна сдергивать завесу над тайнами, он не без основания начинает бояться и за сокрываемое им самим. [7] |
44256
>>> | Очите на Авакум бяха особени "прозорци", през които можеше да се гледа само отвътре: чуждия поглед не пропущаше, в тях не можеше, не беше възможно да се наднича. [7] | Глаза Аввакума были теми "окнами", через которые можно было смотреть только изнутри, но чужой взгляд они не пропускали, заглянуть в них было нельзя, невозможно. [7] |
44261
>>> | И не поради това, че му бяха неприятни, а заради ужасното чувство, което носеше в душата си, че ги познава от десетилетия и че ако иска, може да ги опише от игла до конец, и че те не могат да скрият нищо свое от очите му. [7] | Но он вовсе не испытывал неприязни к этим людям. Им владело тягостное чувство, будто он знаком с ними уже десятилетия и, если захочет, может раскрыть всю их подноготную, а они ничего не могут от него утаить. [7] |
44264
>>> | Той очакваше тоя приятел така, както чакаше някой да позвъни на вратата му в ранна вечер. [7] | Он ждал этого друга точно так же, как ждал по вечерам, что кто-то позвонит ему в дверь. [7] |
44267
>>> | Когато му се струваше, че се е докоснал до рамото му, както беше в случая с Красивата фея, тутакси дохождаше разочарованието. [7] | Когда Аввакуму казалось, что он уже прикоснулся к его плечу, как это было в случае с Прекрасной феей, тотчас же наступало разочарование. [7] |
44270
>>> | Не коя да е работа, разбира се! [7] | Не любая работа, конечно! [7] |
44272
>>> | Най-щастлив беше, когато успяваше да помогне на някой набеден, наклеветен, прицелен за смъртоносен изстрел човек. [7] | Самым большим счастьем для него было, если ему удавалось помочь какому-нибудь несправедливо обиженному, оклеветанному человеку, который стоял под прицелом, ожидая смертоносного выстрела. [7] |
44273
>>> | Когато успяваше да помогне, той като че ли се добираше до красивото, като че ли се докосваше до рамото на "приятеля". [7] | Когда ему удавалось помочь, он, казалось, достигал чего-то прекрасного, словно бы прикасался к плечу друга. [7] |